Академик РАМН Павел Воробьев
На днях стало известно о предстоящем закрытии гастроэнтерологического отделения клиники при санкт-петербургском Педиатрическом университете (СПбГПМУ), а также неврологического отделения столичной Боткинской больницы. Сокращения штатов и коек продолжаются и в других медучреждениях Москвы и регионов – например, в известной на всю страну Морозовской детской больнице. Чиновники объясняют необходимость реорганизации медицины ее нерентабельностью и неэффективностью, а также сокращением финансирования сферы здравоохранения. Пациенты же рискуют в нужный момент остаться без необходимой медицинской помощи. Единственный выход, который остался для многих из них, – платные клиники. О том, что означает продолжающаяся реорганизация больниц, и чем это грозит, «Новым Известиям» рассказал заместитель руководителя Формулярного комитета РАМН Павел ВОРОБЬЕВ.
– В Москве сокращение и слияние больниц связывают с деятельностью столичных чиновников от здравоохранения. Но ведь реорганизация проходит и в других регионах страны. Есть ли здесь воля федеральных властей?
– Политика Собянина, столичных властей тут ни при чем: происходит это по всей стране и связано с попыткой коммерциализации медицины. Всем кажется, что медицина может сама себя прокормить, и больные смогут сами оплачивать свое лечение. Это нонсенс. Единственная платная медицина существует в США, которые мы так не любим. Но именно американскую модель мы сейчас берем за основу и именно к рекомендациям американских консультантов мы сейчас прислушиваемся. Они нам рассказывают, что у нас слишком много коек в больницах и что почти все болезни можно лечить амбулаторно. Это очень интересно слушать, но сложно представить в наших реалиях. А наша лучшая система здравоохранения, которая провозглашала первичное звено медпомощи самым главным в системе и которая носит во всем мире имя Николая Александровича Семашко, сейчас целенаправленно и хладнокровно уничтожается.
– А есть ли какой-то положительный эффект от этих новшеств?
– Пока я от этих изменений не вижу ничего позитивного, потому что уничтожена система первичного звена. Мы отказываемся от участковых врачей, а кто их будут заменять, пока не знаем. Если это будут семейные врачи, то мы к ним абсолютно не готовы. Сейчас у нас в Москве уже внедрена система, когда вы приходите к врачу-диспетчеру, и он вас направляет к другому врачу, в другую медицинскую организацию, где сидит врач-специалист. Такого не придумал еще никто в мире. Либо врач берет лечение пациента полностью на себя, либо хотя бы направляет к другому врачу, но в своей организации. Иначе пациенту приходится ехать через весь город в другое медучреждение, там записываться к врачу-специалисту, стоять в очереди… В общем, мне это непонятно.
– Чиновники, когда внедряли эти изменения, советовались с российским медицинским сообществом?
– С нами никто не советовался. Мы категорически возражаем против внедрения этой технологии. Но нам говорят, что мы идиоты и что никто нас слушать не собирается. Были акции протеста, голодовки, открытые письма. Сейчас митинги врачей идут по всей стране, от Калининграда до Уфы.
– В рамках реформы говорили о сокращении административного персонала. Но на деле происходит сокращение врачей…
– Да, все происходит ровно наоборот. Предстоящее сокращение административного аппарата – это все лозунги чиновников, которыми они нас кормят. Сокращают врачей. Администраторы же просто пересаживаются с места на место.
– Получается, реформа идет с нарушениями?
– А есть реформа? Вы думаете, у нас проводится реформа?
– Как тогда можно назвать то, что сейчас происходит в российской медицине?
– Я не знаю. Одни называют это модернизацией, другие – оптимизацией. Я называю это развалом медицины. Никакого письменного документа, согласованного с общественностью, нет. Никакого общественного договора, который бы пояснял, куда мы движемся, не существует. Сама администрация больниц не понимает, что происходит. Им приказали, они делают. А врачей просто ставят перед фактом:
«Поступило распоряжение вас сократить».
– Что им делать?
– Знаете, врачи не привыкли бастовать, митинговать, но сейчас им и это приходиться делать. Но это не составляет суть нашей работы. Мы привыкли лечить больных. А нам сегодня говорят: «Что ж вы молчите? Вы трусы!» Да мы не трусы, мы просто не привыкли к такой форме общения с администрацией. К сожалению, организации, которые могли бы объединить врачей, на сегодняшний день практически отсутствуют. Один профсоюз действует, оппозиционный. А все остальные либо деморализованы и разрушены, либо занимаются профанацией. Например, Пироговское движение врачей, было когда-то такое. Его практически уничтожили.
– Чем рискуют пациенты в ситуации, когда ни средний медицинский персонал, ни старший, ни руководство не могут объяснить, что происходит в их конкретной больнице?
– Пациенты уже ничем не рискуют. Потому что здравоохранения фактически не существует на сегодняшний день. Кто как может, так и выживает. На днях Счетная палата дала результаты по больницам Свердловской области. Они сделали вывод, что при сокращении госпитализации по программе госгарантий резко выросло количество денег, которые пришли в бюджет больниц из кармана пациента. То есть пациента лечат при тех же мощностях, на том же оборудовании, в тех же больницах, но не по системе обязательного медицинского страхования, а за деньги. Раньше, худо-бедно, администрации работали на оказание помощи. Сейчас они работают на экономию бюджета и получение дополнительного дохода за счет денег пациента.
– Реформа длится примерно два года. Есть ли уже данные, которые бы позволяли говорить о росте заболеваемости после сокращения койко-мест, слияния клиник, массовых увольнений врачей?
– Вся статистика находится в руках администрации больниц. А администрация никогда не расскажем вам заранее о последствиях, если только эти последствия вот-вот не грянут. Они будут говорить только о хорошем. Через несколько лет мы узнаем об изменениях. Но это будет уже при другой власти. При этой власти все, конечно же, будет замечательно.
– Вы писали:
«Политика, проводимая властями – впервые за полвека, – направлена впрямую на уничтожение населения страны». Не слишком ли громкая формулировка?
– Я просто знаю, чем дело кончится, а вы можете в этом сомневаться, так как не владеете всей информацией. Уже запрещено госпитализировать больных по скорой помощи, больных с инсультом. Неужели непонятно, что если нельзя под угрозой штрафа из поликлиники отправить больного в стационар, то часть этих больных погибнет? Если это делается с подачи властей, то это политика геноцида.источник
По теме:
Россияне массово умирают из-за плохой медицины. «Такой оптимизации мы не переживем»
Россияне массово умирают от гриппа
Война с «системой Семашко»
Биологическая война против России. Теперь вы понимаете от какого «гриппа» умирают россияне и украинцы? 18+
Вы должны были дождаться, когда пациент умрёт!
Платная медицина, как опасная болезнь.
Очередной приступ ликвидкома у Минздрава или зомби-апокалипсис
Скорая медицинская помощь будет платной услугой?!
Врач-психиатр обнаружил в России 4,3 миллиона больных шизофренией
МЫ ВЫМИРАЕМ: В 1989 ГОДУ В РСФСР БЫЛО 147,4 МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК! В РФ В 2010 ГОДУ ОСТАЛОСЬ ВСЕГО 89,7 МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК! А ГДЕ ОСТАЛЬНЫЕ?
О фундаментальном различии между СССР и Россией, или что конкретно потеряли советские люди.
Чубайс: Я ненавижу советскую власть
Что такое Советская власть
Это так и называется «тихий» геноцид Советского народа.
Власть истребляет русский народ! Голосуйте за Едро! Слава медвепутам!