Фото: Дмитрий Лебедев / «Коммерсант»
По данным Росстата, количество бедных россиян в этом году увеличилось на 300 тысяч. За чертой ниже прожиточного минимума сейчас находятся почти 20 миллионов человек. Однако социологи утверждают, что официальная статистика далека от действительности. Бедных в России в три раза больше. И, судя по последним экономическим сводкам, их количество будет прогрессировать. О том, кто такие богатые и бедные, чем опасно социальное дно и работает ли у нас сказка о Золушке, мы попросили рассказать профессора-исследователя НИУ ВШЭ, главного научного сотрудника Института социологии РАН Наталью Тихонову.
РОССИЮ ГРАБЯТ ОТКРЫТО, НАГЛО, ТОРЖЕСТВУЮЩЕ. РАЗВЕ ЭТО НЕ ВОЙНА?
«Лента.ру»: Сколько в России бедных?
Тихонова: Примерно четверть населения страны.
«Лента.ру»: Ваши оценки кардинально отличаются от официальных.
Тихонова: Просто разные методики. Росстат ориентируется на стоимость потребительской корзины. Мы — на принцип: беден тот, кто в своей стране живет настолько хуже основной массы людей, что не может поддерживать минимально приемлемые с точки зрения общества стандарты потребления. Кроме величины дохода, в России существуют четкие представления об образе жизни этой группы.
«Лента.ру»: Какие критерии?
Тихонова: Есть три ключевых признака бедности. Главный — невозможность обеспечить себе нормальное питание. Речь идет не о разносолах, а о том, чтобы досыта наесться теми же макаронами. И иметь возможность два раза в неделю купить что-то мясное. Хотя бы колбасу по 130 рублей за килограмм. Эти люди обычно не имеют возможности воспользоваться платной медицинской помощью, даже когда она остро необходима. И у них очень плохие жилищные условия.
«Лента.ру»: Как бы вы нарисовали собирательный образ современного бедняка?
Тихонова: Состав группы очень дифференцирован. Бывает, что у человека доход гораздо выше прожиточного минимума. Однако в семье есть больные люди, которым нужны дорогостоящие лекарства. Формально медицина у нас бесплатная, однако те, кто с этим сталкивался, знают, что часто за все приходится платить из своего кармана. Наличие детей также может отрицательно сказываться на благосостоянии семей. Особенно тех, где на иждивении подростки. Для того чтобы они не чувствовали себя обделенно среди сверстников, родители стараются покупать им планшеты, дорогие телефоны. А в итоге вся семья потом сидит на хлебе и воде. Есть те, кто просто не умеет четко планировать свой бюджет.
«Лента.ру»: Какие города и регионы считаются лидерами по количеству бедных?
Тихонова: На Кавказе и в национальных республиках, за исключением Татарстана и Башкирии, велико число бедных по прожиточному минимуму. Но это не значит, что они хуже всех живут. На Кавказе, особенно в Ингушетии, в Чечне, сильны традиции клановой помощи, там развито натуральное хозяйство. Вы сами знаете, как часто там в аварию попадают люди на «Мерседесах», которые стоят на бирже труда и вроде бы бедствуют.
В реальности в тяжелом положении находятся жители практически всех крупных городов, особенно пенсионеры, больные и семьи с иждивенцами, даже если они официально считаются вполне благополучными. Это связано с особенностями методики Росстата, который не учитывает разницу стоимости жизни между крупным городом и сельским поселением. Например, Нижний Новгород и деревня в Нижегородской области считаются с одним и тем же прожиточным минимумом. Хотя понятно, что в городе стоимость жизни будет выше, чем в деревне.
НОВАЯ КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА АКЦИОНЕРОВ ФРС: РОССИЯ УВЕЛИЧИЛА ВЛОЖЕНИЕ В ГОСДОЛГ США (денег нет, но вы держитесь… там. Всего хорошего вам…)
«Лента.ру»: Сегодняшняя инфляция и рост цен на продукты как-то отразятся на количестве бедных?
Тихонова: Когда пенсия не успевает за ростом прожиточного минимума, доля бедных домохозяйств, естественно, увеличивается. Но это скорее технические погрешности. В жизни самих людей от этого ничего не меняется.
«Лента.ру»: Почему? Они не станут жить хуже?
Тихонова: Их существование УЖЕ беспросветно. Так что никаких качественных перемен это им не принесет. Если цены вырастут, это будет означать, что колбасу они купят не два раза в неделю, а один. Более того, если мы возьмем противоположную ситуацию и представим, что у бедных появились деньги, их положение не обязательно кардинально изменится. Исследования показывают, что на некоторые неимущие семьи однажды сваливалось «богатство». Например, наследство в виде недвижимости. Но благополучие было временным. Потому что у них уже выработалась определенная модель поведения. Они не воспринимают деньги как ресурс и не умеют ими распорядиться. Квартира «проедается». Проблема в том, что бедность в этой группе консервируется и передается следующему поколению. Молодежь, которая вырастает в этих семьях, зачастую не может потом полноценно встроиться в реальность. Они не получают полноценного образования, учатся в худших школах, многие не заканчивают даже четырех классов.
«Лента.ру»: Сказка про Золушку не работает? Получается, из нищеты выбраться невозможно?
Тихонова: Да нет, иногда такое все же случается, хотя сейчас это скорее уже исключение, чем правило. Кроме того, нельзя сказать, что раньше эта сказка была реальностью. Но, по крайней мере, можно было выбиться если не в принцессы, то стать хотя бы поваром во дворце. Обычно на черный день россияне выбирают четыре стратегии: поиск дополнительного заработка, сведение к минимуму всех расходов, денежный заем или помощь. И как крайний вариант — вообще ничего не делать. За десять лет количество последних выросло в полтора-два раза. Это означает, что ситуация бедным слоям общества кажется безвыходной. И они сами внутренне готовы смириться с ней.
ХВАТИТ ВРАТЬ!
В общежитии
«Лента.ру»: Пять лет назад разрыв в доходах между неимущими и состоятельными называли критическим. По России средний богач был богаче среднего бедняка в 15 раз, в Москве — в 41 раз. Сейчас что-то изменилось?
Тихонова: По оценкам ряда экономистов, разрыв по России сегодня составляет 21-22 раза. А по Москве — в районе 50-55 раз. Но это децильный коэффициент — отношение доходов верхних и нижних 10 процентов. Он был придуман на Западе, где нижние — это и есть бедные, а верхние слои — высший класс. У нас иная структура общества. Верхушка составляет максимум 3-5 процентов. Среднестатистический россиянин, который по уровню своего благосостояния попадает на 91 процент, живет в панельной многоэтажке, в квартире 74-75 «квадратов», имеет подержанную иномарку, довольно полный набор товаров длительного пользования в доме. Но не имеет ни посудомоечной машины, ни кондиционера. Можно этих людей считать богатыми? На мой взгляд, нельзя. То есть в России этот децильный коэффициент меряет среднюю температуру по больнице. Если посмотреть соотношение верхних пяти процентов и нижних десяти, картина была бы реалистичней и перепад оказался бы гораздо больше.
«Лента.ру»: Москва по количеству неимущих входит в группу риска?
Тихонова: Ситуация в ней немного получше, чем в остальных регионах. Здесь до сих пор дотируется ЖКХ, действуют льготы. Но бедность есть. По экспертным оценкам, около 15 процентов населения. Есть еще такое понятие — эксклюзия. То есть отверженные, так называемое социальное дно. Здесь речь может идти о численности не менее миллиона человек.
«Лента.ру»: Эта прослойка «размазана» по столице или в районах уже появились кластеры нищих?
Тихонова: Глубинных исследований не было. Поэтому здесь можно давать только экспертные оценки. Это бездомные. Либо, например, жители общежитий для неплательщиков. Причем представители «дна» — довольно молоды. Максимальный возраст обычно — предпенсионный. Это очаг, таящий в себе большую, но пока неосознанную опасность на будущее.
«Лента.ру»: В чем она заключается?
Тихонова: Эти люди ощущают себя выброшенными из общества, а следовательно свободными от обязательств по отношению к нему. То есть это запрограммированная криминогенная среда. Это люди, которые живут в разных параллельных мирах, в том числе этнических диаспорах. Когда вместо единой жизни города, максимум дифференцированного по благосостоянию, начинается раздел на субкультуры, это опасно. Тут же происходит деление на «мы» и «они», идет рост националистических настроений. Если лет десять назад еще не было дискриминации бедных, сейчас она начинает расти.
Перепись лиц без определенного места жительства Фото: Александр Кряжев / РИА Новости
«Лента.ру»: Но ведь «дно» присутствовало всегда, в том числе и в советское время?
Тихонова: Острота проблемы и численность этих людей была меньше. Для многих «дно» носило ситуационный характер. Вспомните фильм «Москва слезам не верит». Приезжал в советское время в столицу лимитчик, селился в общежитие. У него был реальный шанс через несколько лет получить квартиру. Сейчас такой вероятности нет. Большинство маргиналов — либо безработные, либо трудятся неофициально и нерегулярно. То есть явление такое же, а суть другая.
«Лента.ру»: С политической точки зрения, представителей нижних социальных слоев стоит опасаться? Когда ухудшается экономическая ситуация, низы обычно «не хотят жить по-старому».
Тихонова: Группы социальных аутсайдеров в массе своей политически инертны. Если человек слишком долго пребывает в состоянии безысходности, у него развивается апатия, ощущение безнадежности. Он уже не склонен бороться за свои интересы, а думает о выживании. Поэтому политическая активность характеризует средний класс, рабочих и тех, чье социальное положение ухудшилось недавно. Но в нынешней ситуации ждать от них каких-то действий также не стоит. Чтобы ухудшение их положения привело к протестам, должна произойти экономическая катастрофа. Причем сопряженная, с точки зрения населения, с неправильной деятельностью властей. В противном случае, даже если будет очень плохо, винить в этом будут не правительство. А, например, США.
«Лента.ру»: Что представляет собой верхний социальный эшелон россиян — эти пять процентов богатых?
Тихонова: В массе своей — это жители крупных городов: Питер, Москва. Но не только, есть и представители областных центров. В эту категорию входят три типа. Прежде всего, госслужащие разных уровней. Не только руководители. Мы когда смотрели, то обнаружили тут и некоторых рядовых сотрудников таможни и других госструктур. Вторая группа — предприниматели. Третья часть —- наемные сотрудники крупных частных компаний. Их благосостояние позволяет вести принципиально иной образ жизни. Средний класс пока еще не будет покупать деликатесную сырокопченую колбасу просто так, потому что вдруг захотелось. А «верхушка» может позволить себе все, за исключением предметов роскоши.
«Лента.ру»: Много ли тех, кто не экономит на бриллиантовых колье и яхтах?
Тихонова: Единицы. Представителей элитных и субэлитных групп мы не исследовали. Вряд ли кто-то будет финансировать такие изыскания.
«Лента.ру»: Можно ли сравнить российских богатых-бедных с западными «коллегами»?
Тихонова: Наши богатые склонны к демонстративному потреблению. Конечно, это проявляется уже не в таких одиозных формах, как раньше. Золотых цепей с палец толщиной нет, но привычка сохраняется. Что касается бедняков, то у нас работающих — больше. Тогда как на Западе многие бедные живут за счет социальных трансфертов. Это главное отличие.
«Лента.ру»: Группа богатых стабильна? Или там происходит постоянная «смена караула»?
Тихонова: Она менялась в 90-е годы. Но постепенно все устаканилось. Сейчас просто идет драка между различными группами богатых. Мы видим, что активизировались рейдерские захваты, война кланов. То есть довольно активно пошел передел собственности. Не только материальной, но и властного ресурса. Но думаю, что всерьез на их поведении по отношению к обществу и государству это не скажется.
«Лента.ру»: Почему?
Тихонова: Коллективный интерес сохранения за своей группой уже завоеванных позиций доминирует. Противопоставление «мы» (те, кто при деньгах, при праве решать) и «они» (население страны, которое мешает делить собственность и еще чего-то требует) приняло характер осознанного противостояния. И «правящий класс» всегда будет в нужный момент сплачиваться в противодействии обществу.
