АДВОКАТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОЛОДОГО ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА УЛЬЯНОВА

Представляем вашему вниманию судебные дела помощника присяжного поверенного В.И. Ульянова в Самарском окружном суде.

В последнее время неоднократно приходилось слышать ахинею про то, что «как адвокат, Ленин проиграл все дела». Причем люди, твердящие эту байку (например, экскурсоводы Самараинтур), никогда не читали ничего по теме и затрудняются назвать источник своих знаний.

Скажем сразу, что все дела, разбиравшиеся в Самарском окружном суде с участием молодого Ильича, давно изучены под микроскопом и просвечены рентгеном.

Для начала: помощник присяжного поверенного, кем и был Ильич, — это не адвокат. Помощник ведет дела, как правило, уголовные, которые ему поручает присяжный поверенный. Может он участвовать и по просьбе обвиняемых. Сам он ничего не выбирает — кого дали, того и защищает.

Ильич начал работать помощником присяжного поверенного в марте 1892 года после получения диплома. Практики у него никакой не было, самому всего 22 года от роду, как нынешним выпускникам. Дела вел самостоятельно, никто ему не помогал. Так вот, у Ильича, за всю его самарскую практику, был всего ОДИН случай отказа от защиты обвиняемого — он был назначен защитником самарского мещанина Гусева, обвинявшегося в истязании жены (избивал кнутом). Убедившись в виновности Гусева, Ильич отказался говорить в его защиту и просить о смягчении приговора.

Дела:

1. 5 марта 1892 года Ильич выступает защитником крестьянина В.Ф. Муленкова. Обвинение тяжкое — богохульство. Муленков прилюдно при свидетелях (отягчающее обстоятельство) обругал царскую фамилию и Пресвятую Троицу. Доносители — лавочник и полицейский урядник села Шиланский Ключ Самарского уезда. Свидетели — двое крестьян того же села. Наказание по уголовному уложеню 1845 года — до 15 лет каторги.

На суде Ильич добивается от свидетелей показаний, что Муленков был сильно пьян. После чего указывает на «дремучесть» и «отсталость» Муленкова (смягчающие обстоятельства). У лавочника требует показать книгу с портретом царской фамилии, которой тот, по его словам, пытался усовестить матерящегося пьяного Муленкова — портрета царя на обложке нет: Муленков не знал и не понимал что за книга. В результате Муленков получил минимальное наказание — год тюрьмы.

2. 11 марта Ильич выступает защитником по делу Опарина и Сахарова. Эти два крестьянина-бедняка из села Березовый Гай обвинялись в хищении 300 рублей у кулака-мироеда того же села Мурзина. Оба во всем сознались. На деньги купили еды для семей, сена и самогона.

Ильич указал, что кража совершена под влиянием голода (на дворе, напомню, страшный голод 1892 года) и отчаяния (оба полностью разорены, семян не имеют). Суд нашел указанные обстоятельства смягчающими, оба крестьянина получили по полгода тюрьмы с обязательством возместить Мурзину убытки.

3. 16 апреля Ильич выступает защитником по делу крестьян села Томашев Колок, Уждина, Зайцева и Красильникова по обвинению в покушении на кражу хлеба из амбара богатого крестьянина Копьякова.

Ильич указывает на вопиющую нищету подзащитных и их односельчан. Отмечает, что обвинение построено только на подозрениях Копьякова, тогда как взломать двери амбара мог кто угодно из разорившихся односельчан.

Суд откладывает рассмотрение дела для сбора улик (фактически закрывает — идет кошмарный наплыв дел о кражах — все тот же Голод).

Красильникова, чье присутствие на месте преступления доказать не удалось, оправдывают.

4. В тот же день, 16 апреля, разбиралось еще одно дело. На Муленкова самарские полицейские повесили семь нераскрытых краж. После речи Ильича присяжные заседатели признали Муленкова невиновным по всем эпизодам, за исключением одного: полицейским удалось притащить в суд мещанку Афимью Прокаеву, у которой «с запертого заднего двора похитили исподнюю рубашку». Прокаева в суде завопила, что Муленков «хититель» и она его узнала. Доводы, что Муленков живет далеко от Самары и был в ней всего два раза, не подействовали.

По краже у Прокаевой Муленкова не оправдали, но и к сроку ничего не добавили. Так и отсидел год за богохульство в нетрезвом состоянии.

5. 18 апреля Ильич выступал защитником отставного солдата Е.Я. Тишкина и крестьянина И.Ф. Зорина, обвинявшихся в краже. Оба пойманы с поличным. Ильич указывает на их крайнюю нищету и голод. Оба получают по полгода на казенных харчах в арестантском доме.

6. 5 июня Ильич выступал защитником крестьянина села Вязовки Николаевского уезда М.С. Бабмбурова, обвинявшегося в краже носильных вещей. Указав на то, что Бамбуров действовал «от недостатка средств к пропитанию», Ильич добился минимального наказания для подзащитного.

7. 9 июня Ильич выступал защитником крестьян-бедняков села Раковки, Куклева, Чинова и Лаврова, обвинявшихся в краже зерна у кулака того же села Чибисова. Дело передал Ильичу присяжный поверенный Гиршфельд. Для Куклева Ильич добился оправдания — против того было только подозрение, по остальным подал ходатайство о смягчении наказания. Дело было отложено (Голод, наплыв краж), а потом Чинов и Лавров были амнистированы.

8. 15 сентября — единственный случай отказа Ильича от защиты обвиняемого. Он был назначен защитником самарского мещанина Гусева, обвинявшегося в истязании жены (избивал кнутом). Убедившись в виновности Гусева, Ильич отказался говорить в его защиту и просить о смягчении приговора.

9. 17 сентября Ильич выступает по делу рабочего, прусского подданого В.Х. Садлоха и сына солдата С.С. Репина, обвинявшихся в краже из сундука Коршунова вещей на сумму в девять рублей. Ильич доказывает, что 13-летнего Репина полицейские принудили к признанию, не найдя сообщников Садлоха. Сам Садлох совершил кражу из крайней нужды.

Репин оправдан, Садлох поехал на год в арестантский дом.

10. 26 октября Ильич выступает в защиту самарских мещан В.И. Алашеева, А.А. Карташева и Д.А. Перушкина, обвинявшихся в краже стальных рельсов у купца Духанова и чугунного колеса у купчихи Бахаревой в Самаре. Ильич находит нестыковки в показаниях свидетелей и указывает на косвенность и недостаточность улик. Дело возвращается на доследование и рассматривается повторно когда Ильич уже уехал.

11. 18 ноября на утреннем заседании суда Ильич выступает по делу отставного рядового В.П. Красноселова, обвинявшегося в краже трех кредитных билетов у торговца квашеной капустой Сурошникова.

Ильич указывает на бездоказательность обвинения (Сурошников не видел похитителя, билетов у Красноселова не найдено, у полиции только подозрения). Присяжные выносят оправдательный приговор.

12. 19 ноября Ильич выступал защитником крестьянина деревни Светловки Петропавловской волости Ф.Е. Лаптева, обвинявшегося в публичном оскорблении своего отца. Ильич попросил отложить дело для примирения сторон. В присутствии Ильича стороны примирились, иск отозван, дело закрыто.

13. 8 декабря дело было прямо по учебнику Процессуального права. Ильич выступал защитником ответчика И.С. Чекмарева по иску несостоятельного должника И.И. Кузнецова. На суде Кузнецов заявил, что располагает новыми документами, доказывающими его правоту. Документы в исковом заявлении указаны не были и Ильич потребовал отложить дело для ознакомления с ними. Дело было отложено, разбиралось в следующем году, когда Ильич уже уехал в Питер.

14. 17 декабря Ильич выступает защитником по делу отставного прапорщика Языкова, начальника станции Безенчук Оренбургской железной дороги, и стрелочника той же станции, отставного рядового Кузнецова. Оба обвинялись в нарушении правил сохранения путей сообщения, в результате чего произошла авария и погиб подросток Андрей Коротин.

Суть дела. Коротин толкал со своим дядькой-сторожем станции по тупиковой ветке ручной вагончик-тележку. Им орали, что сзади на них едут пять вагонов, но они не расслышали. Сторож в последний момент отпрыгнул, юноша не успел. Все произошло на глазах Языкова и Кузнецова.

Языков во всем винил себя и каялся, Кузнецов говорил, что перевел вагоны по приказу, а когда увидел куда они катятся — было поздно.

Ильич выяснил, что Кузнецов задержался с переводом стрелок — перевел бы раньше, как приказывали, ничего бы и не случилось. В итоге, благодаря энергичному выступлению Ильича, обвинение переквалифицировалось: Языков был обвинен в недостаточном контроле за подчиненными, а Кузнецов в нерадении.

Языков отделался штрафом, Кузнецова понизили в помощники стрелочника.

15. 12-13 января 1893 года Ильич выступал защитником нижегородского купца Л.И Брискера, которого самарский купец Константинов обвинял в присвоении 12317 рублей 58 копеек. По иску Константинова Брискер недопоставил ему шпалы на указанную сумму.

Ильич вскрыл двойную бухгалтерию у Константинова, доказал невиновность Брискера и потребовал взыскать с Константинова судебные издержки. Суд встал на сторону своего самарского купца и полностью удовлетворил его иск. Тогда Ильич подал апелляцию в Саратовскую судебную палату по гражданским делам, которая полностью отменила решение Самарского суда и приняла решение в пользу Брискера.

16. 24 апреля Ильич добивается оправдания для самарского мещанина В.Г. Юдина, обвинявшегося в покушении на кражу.

17. 12 мая Ильич защищал самарского чернорабочего Крылова, обвинявшегося в краже «мерзлого белья со двора». Обвинение строилось на показаниях ночного караульщика Астафьева, который видел силуэты пробегавших по улицам мужчин с бельем. Крылов той ночью был задержан за пьянство и буйство, и просто подошел под описание.

Присяжные вынесли оправдательный приговор.

18. 18 мая Ильич выиграл дело Мороченкова-Палаева, выступая защитником последнего. Мороченков пытался отсудить у Палаева землю в Мелекесском уезде. Не получилось.

Ну и самая громкая судебная победа Ильича в деле, которое он сам возбудил.

Сызранский купец Арефьев считал себя хозяином переправы через Волгу. Его пароход нагонял и приволакивал к берегу всех частников, кто пытался перевезти людей на тот берег. С явлением столкнулся и сам Ильич, когда собрался навестить старшего брата Елизарова.

Ильич подал иск о самоуправстве (уголовная статья). Дело поступило к земскому начальнику, который его сначала затягивал, а получив несколько жалоб по инстанции, стал назначать его на самые ранние часы в Сызрани.

Ильич отправлялся за 200 верст заранее. С третьего заседания выиграл дело и Арефьева упекли в тюрьму на месяц. Это был первый случай на Волге, когда частное лицо засадило местного олигарха за решетку. О деле писала даже «Самарская газета» (фельетон «Финал Арефьевского дела» в номере за 3 октября 1892 года).

Если вам кто-то вдруг начнет вам утверждать о том, какой Ленин был плохой адвокат — перед вами невежественный и глупый человек, пожалейте его.

(Григорий Циденкофф)